О Танееве - пианисте

Александр МЕРКУЛОВ

В представлении большинства современных музыкантов и любителей музыки Танеев — это прежде всего выдающийся композитор, видный теоретик, консерваторский преподаватель полифонии и других музыкально­теоретических дисциплин. При этом как-то все более забывается, что Танеев был еще и одним из крупнейших русских пианистов последней четверти XIX — начала XX века, а в 1880-х годах вел в консерватории также класс специального фортепиано. Примечательно, что в год окончания консерватории (1875) 19-летний Танеев исполнил впервые в Москве (!) Первый концерт для фортепиано с оркестром П.И. Чайковского (и намного раньше — Первый концерт И. Брамса). В обоих случаях оркестром руководил учитель Танеева по фортепиано Н. Г. Рубинштейн.

П.И. Чайковский, у которого Танеев занимался в консерватории гармонией, свободным сочинением и инструментовкой, писал после этих выступлений молодого пианиста: «Кроме сильной техники, кроме прекрасного тона, кроме изящной и элегантной отделки деталей у г. Танеева есть одно драгоценное качество, сулящее ему в будущем завидные успехи. Он умеет до тонкости проникнуть в мельчайшие подробности авторских намерений и передать их именно так, в том духе и при тех условиях, какие мечтались автору». В другой рецензии Чайковский отмечал: «Перенявши от своего учителя превосходные приемы фортепианной виртуозности, Танеев явился, однако же, вовсе не копировщиком своего образца, а самобытной артистической индивидуальностью, сразу сказавшейся и занявшей определенное место в ряде наших пианистов».

Танеевский концертный репертуар включал в 1870— 80-х годах произведения Баха, Бетховена, Шопена, Шумана, Листа. Всю жизнь Танеев пропагандировал сочинения Чайковского и был первым исполнителем в Москве всех его концертов и фортепианного Трио. Среди молодых отечественных композиторов Танеев выделял А. С. Аренского и как пианист также способствовал распространению его музыки. Будучи фанатичным поклонником Моцарта, Танеев неустанно играл (и тоже часто впервые в Москве) создания своего кумира (до нас дошла сделанная Танеевым звукозапись моцартовской Фантазии c-moll КV 396 и сочиненные им каденции к Концерту ЕS-dur КV 365).

Часто Сергей Иванович выступал в различных камерных ансамблях. Среди его партнеров были такие замечательные музыканты, как И. В. Гржимали, В. Ф. Фитценгаген, К. Ю. Давыдов, Л. С. Ауэр, Г. Венявский, А. В. Вержбилович.

В последние годы жизни Танеев чаще всего участвовал в исполнении своих камерно­инструментальных сочинений; огромный резонанс имели тогда его выступления со знаменитым Чешским квартетом.

Много раз Танеев аккомпанировал в концертах вокалистам, среди которых были знаменитые М. Н. Климентова-Муровцева, Е. А. Лавровская, М. А. Дейша-Сионицкая, А. Ю. Скомпска,  Л. В. Собинов.

Особое место в исполнительском творчестве Танеева занимали его концертные выступления в фортепианных ансамблях сначала с А.И. Зилоти (1863-1945), позднее с П.А. Пабстом (1854— 1897) — блистательными пианистами-виртуозами, профессорами Московской консерватории. Музыковед Л.З. Корабельникова справедливо отмечала, что «фортепианные дуэты Танеев-Зилоти и позже Танеев-Пабст были первыми художественно значительными и стабильными ансамблями такого рода в России». В дальнейшем Танеев неоднократно и при разных обстоятельствах играл в ансамблях с А.Б. Гольденвейзером, С.В. Рахманиновым, Н.К. Метнером и К.Н. Игумновым.

Нельзя не сказать, что пианистическая деятельность Танеева ярко проявилась и в его показах за инструментом в консерваторских классах, в его музицировании перед друзьями на домашних вечерах, в том числе в его игре в усадьбе Л. Н. Толстого в Ясной Поляне. Вот почему воздействие исполнительского искусства Танеева было весьма сильным. В частности, как утверждал известный историк пианизма А. Д. Алексеев, имевший возможность прослушать неопубликованные пока записи совместных выступлений Танеева и Пабста, многие характерные приемы их игры нашли свое непосредственное продолжение в исполнительской манере С.В. Рахманинова.

Для понимания исполнительского стиля Танеева-пианиста ложные предпосылки создает издавна бытующие однобокие представления о нем как о композиторе, холодно выискивающем мелодические и контрапунктические возможности тематического материала, как о рациональном и сухом теоретике, как о строгом и бесстрастном преподавателе. Об этом несовпадении хорошо писал А. Б. Гольденвейзер, учившийся у Танеева и много общавшийся с ним: «Создав себе представление о Танееве-мудреце, ученом, чуть ли не педанте и мертвом схоласте, легко вообразить исполнителя мудрого, «академического», зрело-уравновешенного. Однако такое представление весьма далеко от истины. Танеев был исполнитель ярко темпераментный, игравший с большим увлечением и подъемом, иногда даже слишком горячим, что приводило подчас к преувеличению силы и к некоторой торопливости ритма».

Огромный исполнительский темперамент Танеева, особенно в его поздние годы, отмечали многие. Об исполнении им фортепианной партии в своем Квинтете Н.Я. Мясковский писал: «Это было нечто удивительное по стихийной силе и могучему темпераменту. Подчас даже жутко становилось». Б.Л. Яворский неоднократно подчеркивал: «Танеев всегда требовал бурно-пламенного, темпераментного исполнения». Богатство танеевской пианистической образной палитры замечательно передано Яворским: «В игре Танеева была сдержанная серьезность, монументальность, сосредоточенная мыслительность, возвышенность, нежность, прозрачность, светлая эмоциональная печаль, бурный эмоциональный протест, настойчивость, даже напористость, натиск ».

Идеалом для Танеева было исполнение А.Г. Рубинштейна. «Слушая игру Антона Григорьевича, — писал Танеев А.С. Аренскому еще в 1882 году, — я испытываю нечто такое, чего при других обстоятельствах мне никогда не случается испытывать — какое- то жгучее чувство красоты, которая не успокаивает, а раздражает. Я чувствую, как одна нота за другой точно меня насквозь прожигает: наслаждение так глубоко, так интенсивно, что оно как бы переходит в страдание».

Танееву (как и А.Г. Рубинштейну) был чужд музейно-стилизаторский подход к музыкальной классике. Судя по упоминавшейся звукозаписи, Танеев трактовал моцартовскую Фантазию как явление вневременное, или всевременное, играл ее романтически непосредственно и страстно, смело насыщал произведение чувствами людей своего времени. Вместе с тем, интерпретация Танеева представляет эту моцартовскую музыку в ее глубинных исторических связях не только с романтическим искусством, но в равной мере с культурой барокко и бетховенским симфонизмом. В результате сочинение Моцарта звучит как явление многих стилей сразу — необычайно всеохватно и емко. Здесь можно провести параллель с композиторским творчеством Танеева, в котором Яворский находил отражения и «генделевской риторичности», и «баховекой образности», и «темпераментности и конструктивности Бетховена», и «листовской драматичности», и «эмоциональности Чайковского». Знание этих особенностей мышления Танеева и его исполнительского стиля может помочь современным музыкантам в решении задач интерпретации некоторых танеевских «классицистских» камерных сочинений, которые не следует воспринимать как стилизации и которые, по ллнению Яворского, «чрезвычайно выиграли, когда их стали исполнять с широкой решительной мужественностью, <...> а не с галантной этикетностью».

Танеев нисколько не был озабочен своей карьерой пианиста-виртуоза, его влекли другие сферы творчества. Выступая нечасто, с годами он давал концерты все реже и реже, чем сильно огорчал своих почитателей. Как писал в своих мемуарах ученик Сергея Ивановича по анализу музыкальных форм А.Т. Гречанинов, с некоторых пор «по поводу пианизма Танеева в шутку говорили, что в Москве три достопримечательности: царь- пушка, которая не стреляет, царь-колокол, который не звонит, и царь-пианист, который не играет». В этой остроте (не свободной от преувеличений) проявилась досада и сожаление московской публики, ценившей незаурядные исполнительские достижения Танеева и часто безуспешно ожидавшей нового появления пианиста на большой концертной эстраде, которое неизменно становилось событием музыкальной жизни. Однако «концертная деятельность» Танеева за роялем в узком кругу знакомых и коллег продолжалась с неослабевающей интенсивностью до самых последних его дней. Незадолго до своей кончины Сергей Иванович, музицируя с друзьями, исполнял на фортепиано фрагменты моцартовских опер «Соsi fan Tuttе» и «Идоменей»...

Танеев как человек, композитор, педагог был неотделим от Танеева-пианиста.

Статьи о С.И. Танееве взяты из буклета, изданного к 140-летию Московской государственной консерватории им. П.И. Чайковского (Сергей Иванович Танеев (1856-1915) : 150 лет со дня рождения / [Ред. сост. М.Д. Соколова]. - М. : [б. и.], 2006. - 60 c. : фот.)