Штрихи к портрету композитора

Эргард БУДАГЯН

Сергей Васильевич Рахманинов: Для всех нас, его знавших и к нему стучавшихся, это был высший судья, обладавший как таковой мудростью, справедливостью, доступностью, простотой. Образец во всём, в каждом деянии своём, ибо что бы он ни делал, он делал только хорошо. Своим личным примером он учил нас как жить, как мыслить, как работать, даже как говорить, т.к. и говорил он особенно, «по-танеевски»: кратко, метко, ярко. На устах его были только нужные слова … ( Источник 1: С.И. Танеев. Дневники в 3-х книгах. Кн.1, стр.39. – М., «Музыка», 1981.)

Леонид Леонидович Сабанеев: - Я никогда не забуду необычного свидания Сергея Ивановича со Скрябиным по возвращении последнего в Россию. А.Н. Скрябин, как всегда изысканно вежливый, счёл долгом нанести визит своему маститому учителю … После первых приветствий Сергей Иванович вдруг сразу говорит Скрябину … : - Александр Николаевич, а ведь Вы знаете, я Вашей музыки не люблю. - … Непривыкший к таким «комплиментам» деликатный Скрябин сказал каким-то извиняющимся голосом: - Знаю, знаю, Сергей Иванович. А что? - Да нет, я ведь не то, что не люблю, а прямо её не выношу, - продолжал тот. - Знаю, Сергей Иванович, ведь у всякого свой вкус, - пытался дипломатически примирить мнение Скрябин. - Да ведь я не только не выношу Вашей музыки, меня просто тошнит от неё, - не унимался Сергей Иванович, очевидно решившись высказать сразу всё до конца … После этого они мирно стали разговаривать. (Ист.2: Сергей Иванович Танеев. Личность, творчество и документы его жизни. – История русской музыки в исследованиях и материалах. Том 2, стр.107-108. – М.-Л., Музсектор ГИМНа, 1925.)

Сергей Иванович Танеев: - … Наглость и дерзость лиц, облечённых властью, только потому и достигли таких размеров в нашем обществе, что проявление этих свойств совершается беспрепятственно … Соображения вроде «один в поле не воин», «нельзя прать против рожна» и т.п. я считаю правилами вредными, ибо этими же правилами руководствуются и те, кто для угождения начальству забывает своё человеческое достоинство … Если участие в деле Конюса воспрепятствовало мне написать какое-нибудь лишнее сочинение, то это не беда. На свете так много симфоний, опер, сонат и т.п., что будет ли одной больше или меньше, совершенно безразлично. Зато я освободился от того душевного гнёта и чувства приниженности, которому неминуемо бы подвергся, если бы остался пассивным зрителем наших консерваторских дел и которое могло отразиться на моих сочинениях. «Рабы, влачащие оковы, высоких песен не поют». (Ист.1, кн.2, стр.389, письмо Митрофану Петровичу Беляеву. В конце письма цитируется стихотворение Фёдора Николаевича Глинки «Плач пленных иудеев» по мотивам псалома 136.)

Николай Данилович Бажанов: - Когда-то Горький, вспоминая свою молодость, заметил, что Тютчев «вымыл» ему душу, очистив её от шелухи впечатлений нищей и горькой действительности … Как и строфам Тютчева, танеевской музыке дана та же преображающая сила. Это знает каждый, кому хотя бы раз довелось в её прозрачных струях омыть свою душу, очистив её от всего мелкого, будничного, ничтожного. (Ист.3: Н.Д. Бажанов. Танеев. Конец книги. – М., «Молодая гвардия», 1971.)

Татьяна Александровна Хопрова: - Когда началась Великая Отечественная война, то среди музыкальных произведений, исполнявшихся по радио, была и Первая симфония Танеева. Её драматическая и мужественная музыка собирала волю людей, вселяла чувство уверенности в победе. (Ист.4: Т.А. Хопрова. Сергей Иванович Танеев. 1856-1915. Популярна монография. Изд. 2-е. Стр.98. – Л., «Музыка», 1980.)

Сергей Иванович Танеев: - … Во время работы над третьей частью испытал восторженное и отчасти мучительное чувство. Мне казалось, что мелодии, которые я сочиняю, чрезвычайно хороши. Мне было радостно и тяжело. Несколько раз рыданья захватывали дыханье. Я думал о том, что то, что составляет индивидуальную радость – любовь, сильная привязанность, - мне более недоступны, я становлюсь старым. Но в то же время я могу находить такие звуки, которые в людских сердцах пробудят то, чего я сознаю себя лишённым. Мне думалось, что если свет и полон убийств, насилий, то в искусстве мы находим такое блаженство, которое в жизни недоступно и разве будет достижимо для людей в отдалённом будущем. В музыке мы встречаем предвидение этого блаженства … (Ист.1, кн.3, стр.158: запись за 29.07.1904 о работе над квинтетом до мажор ор.16 .)

Юрий Николаевич Померанцев: - Владея с ранних лет французским и немецким языками, Сергей Иванович начал занятия английским и очень интересовался попытками создания международного языка. Он владел довольно свободно Эсперанто … , был членом международного общества эсперантистов, выписывал библиотеку на этом языке и, выучив одновременно со мной этот язык, разговаривал на нём и всячески совершенствовался. В 1896 году, в дни коронационных торжеств, пришёл к нему корреспондент какой-то шведской газеты, владеющий лишь родным языком и Эсперанто, и попросил его, как московского члена О-ва эсперантистов, помочь ему, не владеющему другими языками. Сергей Иванович призвал меня на помощь, и мы день или два водили его по Москве и, насколько позволяло нам знание языка, показывали и объясняли ему всё его интересовавшее.

Последним языком, которым интересовался Сергей Иванович, был итальянский; он изучил его со специальной целью прочесть в подлиннике текст Моцартовского «Дон Жуана». (Ист.5: Ю. Померанцев. Из воспоминаний о С.И. Танееве. – Ж-л «Музыкальный современник», апрель 1916г.)

Сергей Иванович Танеев никогда не был женат, в Москве его хозяйство вела старая няня. По свидетельству современников он был несколько мешковат и неуклюж, имел близорукие и немного раскосые глаза. Поэтому частенько спотыкался и опасался ходить вечером без спутника. Но его тянуло к физической работе, прогулкам и спорту. Лев Николаевич Толстой увлёк Сергея Ивановича тренировками езды на велосипеде в Манеже в 1895 году. Вскоре у Сергея Ивановича появился собственный велосипед марки «Свифт», на котором он с большим увлечением катался в городе и в сельской местности, когда гостил летом у знакомых. Но езда на велосипеде давалась ему нелегко, случались столкновения и падения, одно из которых привело к серьёзному повреждению ноги. Пришлось прекратить езду, но любовь к ней осталась на всю жизнь. Композитор Кочетов засвидетельствовал, что как-то, наблюдая со светлой грустью в глазах за проезжавшим мимо велосипедистом, Сергей Иванович сказал: - Вы знаете, Николай Разумникович, я думаю, что даже переживания новобрачных в первую ночь их свадьбы не могут сравниться с теми ощущениями, которые переживает велосипедист. (Ист.6: Леонид Сабанеев. С.И. Танеев. Мысли о творчестве и воспоминания о жизни. Стр.121-122. – Париж, «Таир», 1930.)